Главная » Охота » Гуран: памяти пропавшей собаки

Гуран: памяти пропавшей собаки

Очень личное и одновременно то, о чем хочется рассказать друзьям по увлечению. Отношение охотника и его собаки, напарника по лесным скитаниям, это, без сомнения, что-то особенное. Каждый охотник искренне гордится своим четвероногим помощником, и как же бывает больно, когда нелепый случай, болезнь или человеческое вероломство забирают у нас наших друзей.

Фото автора.

Фото автора.

Снега в том году было много, выпал он рано, и в результате нескольких оттепелей хорошо уплотнился, так что идти на лыжах — милое дело.

В основном, хотят охотиться или по полям с легашом, а то и на вышке отсидеться. Среди моих старых «охотничьих» друзей уже не осталось желающих топтать километры на лыжах или пешком по буеракам.

Он был легким в общении и неплохо воспринимал мои «витиеватые» шутки. В попутчики, уже второй раз, я взял молодого охотника, хирурга по профессии, Сергея.

А еще, самое главное, он хотел охотиться, хотел бродить по полям-лесам, смотреть, дышать, узнавать подробности охотничьего досуга, отрешившись от больничных и прочих хлопот.

Но то, что после первой Сергей отважился на вторую, было хорошим знаком. Первая наша с ним поездка была не слишком успешной, так сказать — притирочной. Деревня, в которую я езжу много лет, «жива» только летом.

Проезжей дороги в деревню нет, последние пять километров приходится пробираться заросшими полями по еле видной в высокой траве колее. Дачники посещают шесть домов только по выходным или во время отпуска.

В центре, на самом высоком месте, большой храм, в советские времена была даже молочная ферма. В былые времена село насчитывало более 150 дворов. В настоящее время, как только осенние дожди расквасят последнюю колею, в деревню приезжают крайне редко.

Зимой, при большом снеге, добираются так: на машине до ближайшей (проезжей) деревни, далее — на лыжах.

Логично рассудив, что молодой напарник полон сил, я скромно накинул на него лямку с рыбацкими санями-корытом, в которую мы положили рюкзаки, канистру с водой и прочий скарб. Несколько слов о первой поездке. Выйдя за деревню, отпустили собак и цугом двинулись в путь: первым — Сергей, длинная лямка, сани и сзади я.

Остановились. К концу первого участка пути, километра полтора полем до леса, скорость обоза заметно снизилась. Я срубил рогатку, чтобы толкать сзади; приняли «лекарства» граммов по сто, дальше пошли веселее.

Пока топили промерзший дом, готовили закуску, сушили постели, ужинали — совсем стемнело. Пять километров одолели часа за полтора. Пора на охоту, куница уже жирует.

Проходя заброшенными садами, в свете фонаря я увидел до земли взрытый снег вокруг старых яблонь, даже кора обгрызена, а мерзлая земля поднята крепкими пятачками. Пущенные собаки скрылись в ночи и через пять минут заголосили на краю деревни. Зимушка-зима, снегу больше метра, мороз и кушать хочется…

Крупный кабан-одиночка, оставляя глубокую борозду, идет к лесу, временами с разворотом, делая несколько шагов в сторону наиболее назойливой собаки. За деревней до леса полем вдоль оврага около двух километров. Собаки гомонят на месте в лесу метрах в двухстах от кромки. Иду следом в надежде, что напарник по лыжне догонит легко, но его нет. Свищу, зову, порскаю…

Гуран, десятилетний западносибирский кобель, самый старший и опытный из моих собак, всегда поступает по своему разумению — «сам себе режиссер». Молодые приходят, лай Гурана удаляется. Принимаю решение вернуться в деревню, но не своей лыжней, а другим оврагом, до которого пути с километр.

Оказалось, что пройдя за мной следом, он сошел с лыжни, в темноте потерял ориентировку, проплутал по деревне целый час, обойдя все постройки в поисках нашего дома, сильно продрогнув. Часа через полтора возвращаюсь домой, напарник неразговорчив и расстроен.

Как правило, это заросшие кустарником березняки, склоны оврагов, опушки лиственного леса. Утром, чувствуя себя виноватым за ночные мытарства Сергея, я решил отвести его на известные мне места тетеревиных ночевок в лунках под снегом.

Напарнику поставил задачу не отрываться и не сходить с лыжни. Собаки «плывут» по глубокому снегу, не могут оторваться далеко от лыжника, и, почуяв дичь, задорно крутя хвостом-бубликом, крупными прыжками стремятся к лункам, поднимая тетерь в пределах выстрела.

Я поспешил за ними, оглядываясь и контролируя Сергея. Сразу за деревней собаки нырнули в заснеженный овраг и ушли в сторону леса. На краю поля, заросшего мелким березняком с пушистыми молодыми сосенками, обнаружил ночные куньи «жиры», перечеркнутые собачьими следами.

Двигаюсь параллельно собачьему ходу, изредка залезаю в лес для контроля следа. Лес сильно захламлен, снег глубок, ход очень тяжелый, уклоняюсь вправо к опушке. Долгожданный лай.

В десяти метрах друг от друга две огромные осины. С трудом преодолев метров триста завалов, подхожу к собакам. Под одной Гуран, под другой Ясак, суки «нюхтят» там и тут, нарезают круги.

Поверил Гурану, сунул ореховый прут: раз, другой, третий — ничего. На Гурановой осине, метрах в четырех, дупло, круглое, сантиметров 8–10 в диаметре; на Ясаковой — щель сразу от комля метра три вверх, почти до начала кроны. Ясак не подходит на проверку, не поддается.

Выстрел влет, и — падение. Перехожу к его осине, ружье по соседству прислонил, ширкнул два раза, и… вот он, уже в кроне, крупный кот пулей на соседнее дерево. Отдышался, убрал кота, продул стволы, зарядил. Поймали, «шикнул по-свойски», забрал. Кобели с двух сторон у рюкзака — охраняют.

Звоню, благо связь есть. Столько шума: лай, стук топора, стрельба — где же Сергей? «Жду тебя на поле при входе в лес», — ответил напарник.

Дальше — весь день на лыжах, добытый рябчик, ушедший невредимым «русачина», и на последнем издыхании путь в деревню.

Это был первый опыт с новым напарником — присказка, мой сказ о втором.

Сергей взял три поводка: молодые Ясак с Ясной и осенистый Гуран, сукотная Весна налегке — на плечи лямку от саней. Доехали до проезжей деревни, загрузили сани.

И что же: так понесла молодежь, что я за всю дорогу ни разу не толкнул и еле поспевал за обозом. Я сзади с хворостиной, готов подталкивать. Протопили, отдохнули и, как стало темнеть, уже по традиции пошли в поля. Добежали минут за 40–50.

Зарастающим полем подходим к широкому разветвленному оврагу, на лыжах не переехать: снег глубок, внизу густой кустарник, поваленные деревья. Услышал дружный лай. Спешились, чуть не по пояс в снегу перешли на другую сторону.

Дуб на гребне оврага, на самом краю, на фоне неба видна крона — пусто. В темноте луч фонаря фрагментарно вырывает то одну, то другую лающую собаку. Стал журить собачек, ищите, мол, ушла куничка верхом, догоняйте…

Спустился ниже, в овраг, смотрю, а у самого комля — дупло. Не идут в поиск, только сильнее гомонят. Вот она где притаилась.

Прорубил узкую щель сантиметров 40 от дупла в сторону кроны, благо стенка была не толстой, подождали, и когда появился носик, я ударил полузарядом. При свете фонарей перебрали все способы добычи из дупла: и дымом, и петелькой, и рукавицей, и много еще каких.

Нет для лаечника лучшей добычи, чем честно отработанная куничка.

План таков: большой заросший овраг, почти непроходимый, с ручьем по низу, в простонародье — «Дегтярь». Утром пошли по тетеревам. Ширина до 200 метров, собаки посредине выгоняют тетерь из лунок. Сергей двигается по одну сторону, я — по другую.

Смотрю, в глубине на белом черные перья разбросаны. Торю лыжню по свежему снежку, дышу морозцем. На склоне оврага лисица поймала косача из лунки, кругом перо, капли крови, остатки трапезы. Пробираюсь ближе и, как книгу, читаю.

Подобрал два перышка, сунул за отворот белой вязаной шапочки — красота. Молодую тетерю, думаю, не поймать, сторожкие они, здесь, видно, старичок зазевался, черные лиры из хвоста максимально длинные. Вокруг пиршества куничка наследила, так и кажется, что ходила вокруг пирующей лисы и слюнки глотала — «дай хоть косточку обглодать».

Стою по колено в снегу, обзор кустами ограничен, ну, думаю, промазал. Пока читал «белую книгу», над головой увидел двух чернышей; ударил один раз, не вложившись, с разворота. Собак не видно, трудятся: по кустам-завалам в сугробах плавают. Встал на лыжи, двинулся дальше.

Сергей четыре раза, как из пулемета, дал очередь. За деревьями мелькает целая стая, одни черныши. Молодец, думаю, не прозевал, был в полной готовности, надо на его сторону пробираться, если сбил, в такой «чапыге» без собак не найдет.

Лез долго. Осыпаемый снегом, цепляясь белым балахоном за каждый сук, проваливаясь по пояс, полез на ту сторону оврага. Лыжня Сергея немного посунулась в глубь кустарника, вернулась на чистое и покатила по перелескам в сторону от оврага.

Связи нет. Забеспокоившись, начинаю звонить по телефону. Молодые собаки со мной. Пошел за Сергеем. Перехватив Сергея, мы поспешили на лай. Пройдя с километр, услышал лай Гурана, показавшийся мне очень странным: два раза гавкнет, молчит, потом еще и еще, с перемолчками.

Что за чудеса? В глубине оврага под заснеженными кустами лежал Гуран, возле него великолепный петух-тетерев, совершенно нетронутый, ни одного пера на нем не было даже помято. Уже потом, проанализировав произошедшее, я все понял.

Позже мы узнали, что всего одна дробина третьего номера перебила петуху трахею, и пролетел он еще около ста метров. Гуран тропил куницу, ту, что «пировала» у лисы, и наткнулся на битого тетерева.

Как говорят, «очевидное невероятное». Самое поразительное, что лайка, обычно ревностно относящаяся к боровой дичи, найдя чисто битую птицу, звала меня и не бросала добычу почти сорок минут.

Молодые прыгали, просили хоть лапку, хоть перышко. Выкарабкавшись из оврага, рассматривая красавца тетерева, все мы пришли в неописуемый восторг, и я, и Сергей, и собаки. Шея краснобрового петуха отливала темно-синим, белые подхвостья и подкрылки контрастировали с черным фраком.

Молодые собаки подорвались на лай, и, достигнув цели, загремел многоголосый хор. Мы любовались птицей, фотографировались, как вдруг услышали лай Гурана не далее километра от нас. По накалу и характеру лая было понятно, что идут по зрячему.

Западносибирский кобель, найдя тетерева, звал меня сорок минут к найденной добыче, но не захотел принимать участие в фотосессии, продолжил тропить куницу, выгнал ее из низины, сплошь заросшей густющим кустарником, наглухо закрытым белым покрывалом.

Кун уходил верхом метров триста и запал на высокой березе у края оврага, где и был благополучно добыт.

Тетерева я подарил Сергею, чему он был несказанно рад.

S. P. Ему посвящен этот
рассказ.  9 марта 2018 года Гуран пропал во время утренней прогулки.

0




Оставить комментарий

Ваш email нигде не будет показанОбязательные для заполнения поля помечены *

*

x

Это интересно

Выжившего в тундре рыбака эвакуировали мурманские спасатели

Мурманские спасатели на вертолете эвакуировали рыбака из тундры Верхнетуломского района. Когда вездеход рыболова сломался, он понадеявшись на свои силы решил самостоятельно добраться до деревни. Пронизывающий ветер и холод привели к обморожению. К счастью, мужчина смог позвонить спасателям МЧС, которые организовали ...

В Минеральных Водах самолет наехал на зайца

Лайнер авиакомпании «Азимут» прибыл из Актау в Минеральные Воды и совершил посадку. В момент движения по ВПП на полосу выскочил заяц. Произошел наезд, в результате которого заяц погиб. Диспетчеры получили информацию о постороннем на полосе и направили сотрудников на место для ...